"Советско-Японская война глазами очевидца"

Представляем очередную публикацию в рамках акции "Путь к Победе: глазами юнкоров – победителей конкурса «Репортер – 2020» — работу Вадима Полтавского из Детского информаци­онного центра «Спектр» г. Ревда Свердловской области.

Советско-Японская война глазами очевидца

Вадим Полтавский

Детский информаци­онный центр «Спектр», город Ревда Свердловская область

Руководитель: Ольга Федоровна Силачева

Поощрительный диплом в номинации "Материал, посвященный 75-летию Победы"

Когда обычный человек слышит слово «война», о чем он думает? Война - очень сложное понятие. Для кого-то это разногласие, конфликт двух сторон, перешедший в вооруженную схватку. Но с другой стороны, это миллиарды судеб, стертых с лица земли: женщины, старики или дети, не важно.

Перед лицом настоящей войны все равны. Человек не может даже вообразить, сколько возможных талантов было погублено войной, как много детей-сирот брошенных без родителей на произвол судьбы, сколько лет развития страны были утеряны. Ведь именно из-за войн исчезают бесценные произведения искусства и архитектуры, уходят в никуда годы усердной работы мастеров и изобретателей древности, которые трудились на благо страны, желая продвинуть ее вперед.

К величайшему сожалению, горький опыт давних лет забывается и человечество вновь и вновь "наступает на одни и те же грабли". С великого момента победы СССР над фашистской Германией прошло 75 лет. Об этой войне мы можем узнать что-то из произведений того времени, кинофильмов, снятых на военную тематику, различных документов и фактов, которые историки даже в наше время продолжают собирать. Но главное - можем услышать из уст людей, которые видели, что такое война, были её очевидцами. Их осталось совсем немного. Мне повезло встретиться и побеседовать с таким человеком.

В нашем городе в небольшом стареньком домике проживает Ветеран Великой Отечественной войны Иван Алексеевич Фроликов.

Иван Алексеевич – последний в Ревде живой свидетель и участник Советско-Японской войны.

Детство Вани

Родился Иван Алексеевич в 1927 году в Брянской области. В семье, кроме Вани, были ещё пять сестер и два брата.

На фото: семья Ивана Алексеевича Фроликова: четыре сестры, зять и мама

- Мои родители работали в колхозе, - рассказал Иван Алексеевич. -  Мама была хорошая рукодельница: пряла, ткала и вышивала. Мама нас одевала, денег ведь у нас не было. Жили мы крайне бедно, в колхозе ничего не давали.  

Особо запомнил Иван Алексеевич 1933 год. Этот год выдался неурожайным. Семья голодала. В истории он называется «Голодомор».

- Брат Андрей лежал без движений на печи, опухший от голода.  Многие  умирали

Оккупация

На момент начала Великой Отечественной войны Ване было 14 лет. В октябре 1941 года началась оккупация немецкими войсками Брянской области, в которой и жила семья Фроликовых.

Иван Алексеевич вспоминал во время беседы, что видел отступление Красной Армии: колонны солдат, колонны с техникой двигались по дорогам и полям. Если заканчивалось топливо, технику бросали прямо на месте.

- Первый раз я увидел немцев, когда пас стадо овец. Они подъехали ко мне на лошадях, «балакая» на своем языке. Когда пришла немецкая власть, в поселке поставили старосту. Мои два брата сразу ушли в партизаны за реку Десну.

Иван Алексеевич отчетливо помнит моменты своих встреч с немцами.

-  Я помню, что при немцах меня пару раз под расстрел ставили. Немец требовал у матери самогонку, а, чтобы она дала её, поставил меня и начал стрелять в воздух. Пугал, конечно же, но было страшно по-настоящему. В другой раз немец дал мне по голове пистолетом за то, что я убежать от него хотел, а убежать не получилось - он был на лошади.

В семье была кормилица – корова. Держали ее за поселком, подальше от глаз немцев. И Ваня каждую ночь ее караулил, чтобы немцы не увели. Единственный раз заночевал дома и утром обнаружил, что коровы нет. Отец пошел по следам и наткнулся на немцев, которые приказали ему развернуться, недвусмысленно угрожая оружием. 

Иван Алексеевич много раз в своей жизни слышал слова упрека в том, что жил под оккупантами. Говорили: «Надо было убивать фашистов, а не жить под их властью!».

- Людям трудно понять, - с горечью говорит Иван Алексеевич, - что даже за одного убитого немца, расстреливали целыми деревнями: и стариков, и женщин, и детей. Вот люди и боялись за свои семьи, за своих близких. Страшное время было… Вот мою старшую сестру Анну, за двух братьев, что были в партизанах, фашисты загнали куда-то на фронт под Вязьму окопы копать. Она мне рассказывала, как жилось ей трудно, как её избивали. До сих у меня слезы невольно сами собой идут от этих воспоминаний. Аня сбежала в итоге от немцев, но вернуться в поселок она не могла. Ушла в лес к партизанам, где стирала, готовила еду.

Других сестер Ивана из-за братьев партизан староста посылал на разминирование дорог бороной. К лошади привязывали борону и длинные вожжи. И таким нехитрым способом девушки «боронили» дороги, каждый раз рискуя подорваться на мине. Уже после освобождения Брянской области от немцев, этот староста приполз на коленях к семье Ивана с просьбами о прощении.

Колхозная надежда

После ликвидации оккупационного режима в 1943 году в Брянской области снова начали образовываться колхозы. 16 летнего Ивана отправили на лесозавод.

- Мы в лесу деревья рубили, сеяли понемножку. У нас же всего шесть парней, как я, остались. Вот она - надежда колхозная! А остальные женщины и дети, а также старички. Старики нам подсказывали, как и что делать, мы и делали. Я вот помню, что в 1944 году сам полностью засеял колхозное поле. Я в то время многому научился, например, когда сеешь зерно - лучше насыпать его в руку и разбрасывать, а пшено - не полной гроздью брать, а щепоткой. 

Осенью 1944 года Ивана Алексеевича забрали в армию.

 

Дорога на Дальний Восток

О начале своей воинской службы Иван Алексеевич вспоминает так:

- Собирали нас, призывников, из разных деревень изначально в городе Кленцы. Пока набирался эшелон солдат, нас оставили в каком-то доме, напоминающем сарай с бетонным полом. Спали мы на полу, на соломе, без подушек. Спать было очень холодно. Горячий обед давали один раз в день. Затем нас погрузили и привезли в Чебаркуль в Челябинской области. Там нас поселили в землянках. Спали на двухъярусных нарах. Землянки были рассчитаны на две роты -  400 человек. Кормили плохо, и обмундирование, честно сказать, никакое: старые шинели и рубашки нательные, на голове – буденовки, на ногах – ботинки с обмотками. А было уже холодно. Мы без гимнастерок ходили больше месяца, а шубы какие нам дали… Помню, выдали кусок ткани и говорят: «Шейте себе варежки!».

После Чебаркуля молодых солдат отправили на Дальний Восток.

- Нас потренировали полгода. Я сдал все нормативы по стрельбе на «отлично». И вот приказ об отправке на фронт. Нас переодели в английские шинели и американские сапоги, - вспоминает Иван Алексеевич. – Затем повезли на поезде. Куда - непонятно. В то время нам никто не говорил, почему мы едем именно на Дальний Восток.

Для справки

8 августа 1945 года  началась Советско-Японская  война. Советский Союз объявил войну Японии, а Верховное Главнокомандование отдало нашим войскам приказ начать 9 августа боевые действия в соответствии с планом Маньчжурской стратегической операции. Ее замысел заключался в том, чтобы одновременными ударами с запада (из районов Монгольской народной республики), севера (из Приамурья) и востока (из Приморья) прорвать мощную оборону противника, выйти на равнину в центре и на юге Маньчжурии, окружить главную группировку Квантунской армии, расчленить и уничтожить ее по частям, овладеть важнейшими военно-политическими центрами (Фэнтянем, Синьцзином, Харбином, Гирином).

Маньчжурская операция проводилась на фронте шириной в 2700 км (активный участок), на глубину 200—800 км, на сложном театре военных действий с пустынно-степной, горной, лесисто-болотистой, таёжной местностью и крупными реками. Включала Хингано-Мукденскую, Харбино-Гиринскую и Сунгарийскую операции.

Для осуществления Маньчжурской операции Вооруженные Силы СССР на Дальнем Востоке располагали всем необходимым. Здесь было сосредоточено 11 общевойсковых армий, две оперативные группы, танковая армия, три воздушные армии, три армии противовоздушной обороны, четыре отдельных авиационных корпуса, пограничные отряды войск Народного комиссариата внутренних дел, силы Тихоокеанского флота и Амурской флотилии. Общая численность группировки составляла 1,7 млн чел., на ее вооружении имелось около 30 тыс. орудий и минометов, 5,3 тыс. танков и самоходных артиллерийских установок, 5,2 тыс. самолетов. От МНР – четыре кавалерийские дивизии и мотопехотная бригада. С 11 августа вступила в боевые действия севернее Пекина 8-я Народно-освободительная армия Китая.

С учетом особенностей театра военных действий и для удобства управления эти силы были объединены в три фронта: Забайкальский (командующий – Маршал Советского Союза Р. Малиновский), 1-й и 2-й Дальневосточные (командующие – Маршал Советского Союза К. Мерецков, генерал армии М. Пуркаев). В отличие от классических операций на советско-германском фронте, где большому наступлению предшествовала мощная и длительная артиллерийская и авиационная подготовка, здесь наши опытнейшие полководцы сочли целесообразным этого не делать, чтобы усилить фактор внезапности, не дать противнику времени для переброски своих войск к направлениям наших главных ударов.

Иван Алексеевич Фроликов – стрелок 2-го Дальневосточного фронта

- По приезду еще до военных действий я попал в минометную роту в 15 армию, 327-й полк 34-й стрелковой дивизии 2-й Дальневосточный  фронт. Мы, молодые, всегда голодные были. Так «старички» нам помогали, следили, чтобы нас не обвешивали, правильные нормы хлеба давали.  Все по справедливости было.

Если посмотреть современную Гугл-карту, то путь Ивана Алексеевича к месту службы  выглядит вот так:

- Помню, вышли мы к Амуру.  Батюшки, ни конца, ни края не видно! Я сроду такой реки не видал! Там мы стояли, так и не зная, куда и зачем мы идем. Через какое-то время приехал командир и  сказал о том, что Россия объявила войну Японии. Как помню, все отреагировали нормально: ну война, значит война. Нам дали небольшое речное судно, чтобы переправиться через Амур. Мы погрузились на это суденышко и на нем вместе с другими боевыми частями 2-го Дальневосточного фронта форсировали Амур.

«Сунгарийская наступательная операция»

Наступление началось в ночь с 8 на 9 августа силами специально созданных штурмовых отрядов для блокирования или уничтожения долговременных фортификационных сооружений – дотов (их насчитывалось более 4 тыс.). А затем одновременно вступали в бой первые эшелоны главных сил всех фронтов. И это оказалось весьма эффективным.

Задача войск 2-го Дальневосточного фронта во взаимодействии с Амурской военной флотилией была форсировать реки Амур и Уссури, прорвать оборону противника в районах Хэйхэ и Фуцзиня, преодолеть горный хребет Малый Хинган и совместно с войсками 1-го Дальневосточного фронта овладеть Харбином. Эта операция называлась "Сунгарийской наступательной операцией".

Основной целью этой операции было содействие войскам Забайкальского и 1-го Дальневосточного фронта в разгроме японской Квантунской армии.

Уже в первую неделю были прорваны сооружения всех 17 укрепленных районов противника, наши войска неудержимой лавиной устремились на равнинные просторы Маньчжурии, продвинулись с запада на 600-800 км, с востока на 150-250 км. Главные силы Квантунской армии были зажаты в железные тиски, отрезаны пути их отступления на юге, они расчленялись и уничтожались по частям.

За всю войну Иван Алексеевич не выстрелил ни в одного японца. Его часть шла вслед за танками, артиллерией. Но это не умоляет того настроя, мужества, с которым солдаты 34 стрелковой роты принимали участие в этой войне. Особенно менялось во время встречи лицо Ивана Алексеевича, когда он вспоминал своих боевых товарищей и взаимовыручку:

- Хорошо помню, как мы проходил через однопутный мост через реку Сунгари, а  один пролет моста был сорван. Мы с одним солдатом пошли, а он боится, не может перейти мост. Мы его за руки взяли и повели. Этот мост и сейчас стоит.

19 августа 1945 года в Харбин вошли первые советские подразделения. Ими стали десантники 9-ой воздушной армии 1-го Дальневосточного фронта. Накануне они высадились в аэропорту Харбина. Вскоре на помощь подоспели моряки Амурской военной флотилии 2-го Дальневосточного фронта.

Освобождению Харбина, в то время являвшегося по сути русским городом в Китае, активно способствовали как местные эмигрантские организации, так и китайцы. Они при появлении первых советских частей взяли под охрану важнейшие узловые точки города.

Иван Алексеевич вспоминает, почему их часть задержалась и не участвовала во взятии Харбина.

- Мы остановились у какой-то реки и начали мост строить. Мост на этой реке японцы взорвали, а нашим войскам нужна была переправа для дальнейших наступательных действий. Вот мы мост и начали строить. Натянули тросы и на них закрепляли бревна, накатывали в два ряда. Из-за постройки моста мы и задержались и не взяли Харбин. Не дошли до него 30 км. Остановились в г.Цзямусы. О том, что Япония капитулировала, узнали от летчиков. Нам сказали, что будем представлены к правительственной награде.

В результате проведения этого наступления советские войска полностью освободили от японцев северную и северно-восточную части Маньчжурии.

15 августа император Хирохито выступил с обращением по радио, в котором сообщил, что Япония принимает условия России и капитулирует. По условиям Россия должна была получить Южный Сахалин и Курильские острова, которые после 1905 года принадлежали Японии. Потеря Японией Южных Курил не признана ей до сих пор.

В результате Сунгарийской наступательной операции советские войска нанесли поражение войскам 4-й отдельной армии и 1-го фронта Квантунской Армии, захватили около 266 тыс. пленных, 286 орудий, 86 танков, большое количество другой боевой техники и боеприпасов, освободили от японцев северную и северно-восточную части Маньчжурии.

За всю войну Иван Алексеевич не выстрелил ни в одного японца. Его часть шла вслед за танками, артиллерией. Но это не умоляет того настроя, мужества, с которым солдаты 34 стрелковой роты принимали участие в этой войне. Особенно менялось во время встречи лицо Ивана Алексеевича, когда он вспоминал своих боевых товарищей и взаимовыручку.

 Окончание службы

- По окончанию службы нас погрузили в поезд и приехали в Биробиджан. Начальство наше по домам чемоданы свои повезло, а мы на станцию пошли. Солдаты вокруг смотрят на нас: всё японское, только оружие русское. Так прожили мы на станции три дня и решили идти к коменданту города, спросить, куда нас теперь распределят. Послали своего сержанта, который с нами остался. Вот он и говорит коменданту: "Ну определяйте куда-нибудь нас или домой прикажете ехать?". Послали нас на пересыльный пункт. Там мы просидели дня три, а потом приехал «покупатель», которому солдат нужно было, и нас завезли сначала в Хабаровск, а потом 100 км в тайгу. Там военный склад с горючим и аэродром недалеко находились. В лесу, даже и не подумаешь, что цистерны закопаны, все замаскировано было. Я там послужил. Командиры хорошие были, все хорошо было. Спали уже в казармах, на белых простынях. Думал уже о будущем: куда пойду, что делать буду. В армии научился делу киномеханика: в свободное время ходил к киноустановке, изучал ее. Нам ее киномеханик доверил. Я и подумал: "А что? Кино буду показывать в деревне". Планы вот такие у меня были.

Через какое-то время мой друг из Ревды предложил: "Поедем ко мне на Урал, устроишься на работу". И по окончании службы вместе и поехали.  Его отец помог мне в общежитие устроиться, послевоенная жизнь началась понемногу складываться. Помню, кстати, когда приехал в Ревду мне никто не верил, что я с 1927 года! Посылал запрос в Брянскую область, а мне в ответ – документы не сохранились. Я временный паспорт и брал. На три месяца дадут паспорт, пока дохаживаю - опять время кончилось, снова идти новый брать. Чудно: когда в армию брали, верили, что я с 1927 года, а тут не верят. Комиссию даже создавали, чтобы установить, что я с 1927 года.

Работать  начал в мартеновском цехе РММЗ, на скрапбазе. Работал сначала подкрановым, потом выучился на крановщика и примерно 40 лет и отработал на заводе. 

Здесь, в Ревде, Иван Алексеевич встретил свою любовь - Варвару Алексеевну, с которой прожили вместе более 60 лет. И уже на данный момент Иван Алексеевич с радостью встречает правнуков, которые довольно часто заходят его навестить.

Послесловие

500 моих земляков награждены медалью «За победу над Японией». Иван Алексеевич Фроликов среди них.

Я спросил у Ивана Алексеевича, что для него война, и он ответил: «Для меня война - это разрушение и тяготы для людей, смерть близких людей, а также разрушение всего, что было достигнуто. Я много, конечно, натерпелся в военные годы, многое тебе понарасказывал, но, когда будешь писать, помни, что нашу страну не надо показывать в стыдном свете, позорить.  Родина она ведь и есть Родина, чтобы ее любить, беречь и охранять».

Вот так сложилась судьба одного обычного человека, который встретил очень много трудностей и преград. Сейчас он - последний участник Советско-Японской войны, который проживает в моем родном городе.

Поэтому я решил написать о нем, чтобы люди знали и помнили страшные события минувших лет.